Вечер с подругами, театральными критиками, обещал быть приятным. Вышли со спектакля Коршуноваса, показанного на театральном фестивале NЕТ. Собирались говорить о любви. Начали издалека — с Софокла.

Обсудили премьеру в «Сатириконе», почему студенты театральных вузов не знают Адорно, а также «какую функцию выполняет белая лошадь» в новом фильме Звягинцева. Я все ждала, когда мы перейдем к обсуждению общечеловеческих проблем. Но критики не переходили. Они покритиковали половину театральных режиссеров, на другую махнули рукой и перешли к реформе репертуарного театра в целом. После красного вина и куриных крылышек вопрос был поставлен ребром:

— А молодые! Почему они берут такую невысокую планку? Где сфера идеального? — сказала подруга-критик X. И нехорошо прищурилась в мою сторону. — Вот у тебя в пьесе что?

Я не ожидала такого поворота вечера.

— Это, по-твоему, достойное осмысление мифа об Орфее и Эвридике? После всего написанного? После Ануя! Нет, ты послушай, у нее провинциальный город — это Аид! Это мелко!

— Ну, может, не так и мелко, — пыталась защитить меня подруга-критик Y. — Может, пусть будет такой Аид?

— Нет! Это мелкий Аид! — яростно вскричала критик X и заказала еще три бокала вина.

Дальше я выслушала критику своего творчества с ремарками «эгоцентрично», «мелодраматично », «фельетончики» и в финале — благодушное: «Пусть еще поживет — может, напишет что-то подлинно драматичное».

Потом, забыв о моих недостатках как драматурга и колумниста, они стали обсуждать, как на пенсии станут кататься на яхтах, подняв русский театр с колен.

А я стала думать о значении критики в жизни художника. На самом деле это, конечно, не критика, а дружеский юмор.

Но ведь есть люди, которые после критического отзыва в прессе начинают публично объяснять, что они имели в виду в своих бессмертных произведениях. Появились суррогатные ресурсы критики и ответы на нее — блоги. Торжество блогера-критика в том, что его никто не натаскивал. Он высказывает свое мнение. А психология художника такова, что он все равно ищет свое имя в блогояндексе.

Можно обрадоваться или возмутиться отзыву «простого зрителя». Вступить с ним в полемику. Воспрянуть и пойти спать ослепленным своей славой художника в «ЖЖ».

Критика — важный для художника инструмент. Если даже предположить, что тебя, великого, недопоняли, критика — всегда зеркало. Можно бросать друг в друга перчатки и говорить: «А судьи кто?» Но художника без критика не существует.

Маяковский, пока его критиковали буржуазные критики, яростно громил их футуристическими манифестами, а когда раскритиковали рапповцы, коллеги по революционному пути, — пошел и по совокупности причин застрелился. Гоголя раскритиковали — он написал Белинскому письмо, тот в ответ — манифест, где отметил, что говорит о вещах более крупных, чем его, Гоголя, личность, — о России. Чехов выработал кодекс: не искать свое имя в газетах, не обедать с влиятельными критиками. Пруст вызвал на дуэль своего критика Лоррена. Сегодня мы сами пишем обиженные комментарии в блогах, если нас, как художников, пропесочили. И никаких шпаг.

Драматурга Х, ставшего романистом, раскритиковали за романы — он критиков назвал завистниками. Эмигрировавшего Z раскритиковали — он с горечью сказал, что на родине художника всегда не понимают. Y, наконец, дал в блоге всеобъемлющее объяснение своему спектаклю.

Но фигура поясняющего художника комична. Несимпатична фигура художника, объясняющего, что все дураки, а он один — апельсин. Жалко художника, хватающего всех за пиджаки с попыткой реабилитироваться.

Булгаков развешивал ядовитые статьи в свой адрес по стенам и ходил среди этого великолепия, посмеивался. Его жена Елена Сергеевна считала, что он воспитывал в себе толстокожесть. Вывел критика Латунского в романе. Появилась нервная привычка дергать плечом. А после наступили времена менее вегетарианские: запрет на постановки, снятие спектаклей, травля, смертельная болезнь.

В Англии драматургов учат не сомневаться в себе настолько, чтобы перестать писать. Художник — плюясь в критика при встрече, выволакивая его за воротник из зрительного зала, строча комментарии в «ЖЖ» неизвестному бойкому юзеру, читая рецензии, не читая рецензий — воспитывает себя как художника. Хулу и похвалу учится переваривать.

Утром позвонила подруга-критик Х.

— Мы тебя там вчера критиковали. Так это… Мы тебя воспитывали! Кстати, ты не помнишь, кто вчера расплачивался?
Саша Денисова
Источник: expert.ru

загрузка...